«Дайте мне задачу посложнее» — так одной фразой можно было бы описать характер Оксаны Евнушановой, координатора проекта «В домике» фонда «Дедморозим». Она занимается проблемой отказов от новорожденных детей — приезжает в роддома по сигналу о том, что кто-то из мам хочет отказаться от малыша. Задача Оксаны — поговорить с ней, понять причины её намерения и предложить такую помощь, чтобы мама приняла решение в пользу ребёнка. Если женщина согласна, Оксана вместе с командой специалистов организует такую помощь.
За то время, что работает проект «В домике», 61 новорождённый ребёнок остался вместе с мамой и не попал в детдом. Оксана рассказала нам о том, как пришла в «Дедморозим» и почему начала заниматься именно этой проблемой, как она находит нужные слова для общения с мамами в сложной ситуации и помогает им поверить в свои силы.
В 2011 году я узнала, что можно поучаствовать в новогодней затее и сделать подарки ребятам в детских домах. Меня впечатлила сама возможность сделать чудо для ребёнка, которого ты никогда не видел. Моя мама выросла в детском доме и часто рассказывала об этом. Она всегда была для меня примером того, как нужно помогать другим, откликаться на чужую беду.
Когда я подключилась к выбору писем, их оставалось уже мало, в основном написанных от имени детей из блока милосердия. Там находятся ребята, которым требуется постоянный медицинский уход. Я стала уточнять у координаторов, какую лучше выбрать пижаму: по цвету, фасону… А мне ответили: «Без разницы. Пижамы могут быть любыми, они для лежачих деток». Тогда мой мир перевернулся. Я не знала, что в детдомах есть дети, прикованные к постели! Через год я отправилась в детский дом-интернат в Рудничный. Своими глазами увидела блок милосердия. Я не знала, что ребята живут такой жизнью. Она не ужасная… Но она совершенно не похожа на жизнь детей, у которых есть родители.
Меня очень впечатлили люди в «Дедморозим». Я решила быть всегда где-то рядом с ними. Несколько лет я ездила волонтёром в детские-дома интернаты. И когда появился проект «Больничные мамы», который помогает детям-сиротам в стационарах, я на него, конечно, отозвалась. Приезжала в больницы, чтобы окружить их заботой — сделать пребывание там менее травматичным.
А в 2016 году в «Дедморозим» появился проект по профилактике отказов от новорожденных «В домике». И я поняла, что это именно то, чем я хотела бы заниматься: благодаря этому проекту можно сделать так, чтобы дети не попадали в детские дома.
У моей младшей дочери — синдром Дауна. Когда родилась Аня (это был 2004 год), статистика была очень удручающей: в большинстве случаев, от 85-90%, от детей с синдромом Дауна отказывались. Сейчас цифры изменились кардинально, среди отказов малышей с синдромом Дауна — единицы.
Первый сигнал, который мы принимали, поступил от мамы ребенка с серьезными пороками развития, несовместимыми с жизнью, впоследствии он, к сожалению, скончался. Тогда я поняла, что работа в проекте для меня про женщину в трудной ситуации — важно было быть рядом с ней, чтобы она не осталась одна. Поддержать, помочь принимать непростые решения о судьбе её ребенка (Прочитать историю можно по ссылке на нашем сайте — ред.).
Когда врачи узнают, что мама хочет отказаться от ребенка, на горячую линию фонда поступает сигнал. Его передают координаторам, кто-то из нас откликается на него. Мы стараемся приехать в течение нескольких часов после звонка.
Мы собираем информацию, оцениваем ресурсность родителей (насколько семья готова к тому, чтобы растить и воспитывать малыша) и безопасность нахождения ребенка в семье. Иногда ситуация такая, что находиться с родителями для него может быть опасно. Но большинство случаев не такие, и мы работаем над тем, чтобы ребенок остался в семье.
Год — стандартный срок сопровождения семьи. Когда мы видим, что она справляется, ситуация стабилизировалась, то прекращаем сопровождение. Можем дальше общаться по-дружески, помогать, навещать при случае, но не более того. Бывают ситуации, которые требуют длительного сопровождения. Как правило это случаи, когда ребёнок родился с особенностями развития или у кого-то из родителей есть ментальные нарушения.
Когда ты только приезжаешь по сигналу, перед тобой, как правило, испуганная женщина с поникшей головой. Но проходит время, и на твоих глазах она становится сильной и уверенной в том, что ей все по плечу. Может быть, не через несколько месяцев — кому-то на это нужно 2-3 года. Мамы находят в себе силы, им нужно только помочь справиться с этой ситуацией, дать нужную информацию, направить. В большинстве случаев нашей практики ребенок остается в семье.
Из всех моих случаев не было такого, чтобы наше намерение помочь мамы воспринимали как вторжение в личную жизнь. Бывает, конечно, что ты заходишь в палату, а женщина от тебя отвернулась и молчит. Ты все равно ищешь возможность выйти на диалог, начать разговор.
Мамы часто не представляют, что может быть дальше — после того, как она откажется от ребенка. Если малыш здоровый, он может очень быстро устроен в другую семью. Это очень судьбоносный момент. Пока ребенок еще в учреждении, мама сможет его навещать и созревать в решении забрать домой. Но если малыш оказался в новой семье, в лучшем случае, связь с ним может быть только с разрешения опекуна и органов опеки. А при усыновлении связь ребёнка с кровными родственниками навсегда утрачивается. Мамы не владеют информацией о последствии отказа. Поэтому важно, чтобы они принимали это единственно правильное решение о судьбе ребёнка осознанно.
Когда я приезжаю к мамам, то представляюсь им как специалист по профилактике отказов от новорожденных детей. Но иногда я говорю, что сама воспитываю особого ребенка.
Когда родилась моя младшая дочь и врачи сказали, что у нее синдром Дауна, мне казалось, что ничего страшнее в моей жизни произойти не могло. Больше всего меня травмировала неизвестность: будет ли она жить дальше, пойдет ли в садик, в школу… Не было человека, который со мной тогда об этом поговорил бы. К сожалению, от общения с врачами были одни слёзы. Но я нашла в себе силы — старалась ухватиться за всё, что можно, и сделать максимум для своего ребёнка.
Я человек действий. Если есть возможность, нужно её не упустить и сделать. Когда Аня готовилась к школе, я поняла, что она сможет учиться в обычной, а не специализированной. До Ани в Перми и крае никто с синдромом Дауна не ходил в обычную школу. Недавно Аня поступила в один из пермских колледжей. Возможно, в будущем она выберет работу с особыми детьми. Для неё нет преград в общении, нет диагнозов и нет страха при работе с детьми с ограниченными возможностями.
Врачи признают, что работа нашей службы «В домике» дает результат. Они с уважением относятся к нам и к мамам, которые оказываются в сложной ситуации.
Мы видим, как улучшается статистика отказов. Посмотрите на цифры в Пермском крае: 2016 г. — 72, 2017 г.— 49, 2018 г. — 57, 2019 г. — 53, 2020 г. — 31. Значительно сократилось число отказов от детей с синдромом Дауна: сейчас это максимум один или два в год, бывает и ноль. Я связываю это с тем, что в целом стало больше информации об этом диагнозе, и проще получить доступ к ней. Плюс выросла доброжелательность со стороны персонала к мамам, а также поддержка со стороны государства стала более эффективной.
Для меня «Дедморозим» — возможность, дарованная свыше. Меня допускают в личную жизнь другие люди, доверяют мне, рассказывают о самом сокровенном. И у меня есть возможность им помогать.
Команда проекта «В домике» помогает детям не потерять своих родителей и не попасть в детдом. Проект реализуется с использованием гранта Благотворительного фонда «Абсолют-Помощь». За последние 6 лет благодаря совместной работе специалистов проекта с другими общественными организациями и государственными органами количество отказов от новорожденных уменьшилось в три раза.
Вы тоже можете помочь ребятам и их семьям, отправив посильное пожертвование. Ещё один способ поддержать подопечных проекта — передать средства гигиены, детское питание или вещи для новорождённых. Полный список актуальных потребностей для подопечных «В домике» по ссылке: https://dedmorozim.ru/projects/v-domike/#donation
Автор текста: Оля Богданова