Мальчик с острова Чувирята

Кирилл родился двадцать лет назад в деревне Чувирята. Она находится в двенадцати километрах от федеральной трассы, но проехать можно только летом или зимой, когда трактор пройдёт, и то час будешь ехать по гравийной укатайке. Не деревня, получается, остров. Не успев дожить до большого взрослого плавания, Кирилл попал на другой остров – проклятых. Там и должен был остаться навсегда. Но тут в его жизнь заплыло чудо.

Мать Кирилла пила. Когда ему было девять, отец повесился в сарае. Там же вскоре повесился отчим. Место что ли удобное? Как бы то ни было, мать запила от этих событий ещё сильнее и окончательно переехала в мир водки и собутыльников. Для Кирилла места в этом мире не оказалось. Он стал прогуливать школу, а потом начал поджигать сараи и дома, как бы крича: «Ау! Взрослые! Обратите на меня внимание! Я тут! Я есть!»

Обратили. Мать Кирилла отправила его на принудительное лечение в психиатрическую больницу. А пока он там был, отказалась от него официально.

После психушки, где Кириллу поставили «лёгкую умственную отсталость», спутав её с тяжёлой социальной и педагогической безответственностью, его отправили в детдом для детей-инвалидов. Почему инвалидов? Забыл сказать. Кирилл слабовидящий, у него третья группа инвалидности. Он не слепой, но… видит собственную ладонь на расстоянии двадцати сантиметров, дальше уже не видит.

В детдом Кирилл попал в двенадцать лет. Когда я впервые побывал там сам, мне было тридцать два. Приехал, чтобы написать материал, но меня вдруг попросили стать Дедом Морозом. Я не стал ломаться, переоделся, и меня повели по отделениям. Окончательно я офигел в отделении с неизлечимо больными детьми. Навсегда больными. Представьте, что ваша единственная одежда на всю жизнь – это памперс. Я дарил этим детям подарки, а сам смотрел на дверь, будто в нее сейчас Иисус войдет и всех исцелит. Чувство вселенской несправедливости такое. Стоишь и дышишь.

Кирилл пробыл в детдоме пять лет. Наша система так устроена, что когда ребёнку-инвалиду исполняется восемнадцать и у него нет опекуна, то его отправляют в психоневрологический интернат или ПНИ. Я был в ПНИ. Пожилые ненужные люди там ждут смерти, а не пожилые почти все сумасшедшие. Причем хорошо так сумасшедшие, крепко. Не как в «Пролетая над гнездом кукушки», а так, будто само гнездо кукушки куда-то полетело.

Тут возникает тупиковая ситуация, на самом деле. С одной стороны, отправлять адекватных детей-инвалидов в психоневрологические интернаты неправильно, что им там делать? С другой стороны, а куда их девать? Не распахнет же государство дверь детского дома для детей инвалидов, как оно распахивает дверь перед воспитанниками обычных детских домов со словами: «Иди, мальчик, устраивай свою жизнь!» Как он её устроит? У него ни образования, ни жилья, ни родных, никого.

А в ПНИ мальчик за пару лет сойдёт с ума. Собственно, эта участь и ждала Кирилла. Но тут случилось настоящее чудо.

Пару лет назад мы с приятелем пересекали пустыню Гоби. Чуть не рассчитали с водой, ничего критичного, но могли умереть. Представьте: пышут жаром барханы, справа качается бок верблюда, чалма набухла потом, воздух плотный, как в бане, я иду еле-еле и вдруг вижу, как к нам подъезжает фургон с прохладительными напитками и мороженым. Посреди пустыни Гоби. Давя колесами скорпионов. Понятно, что никакой фургон к нам не приехал, так – помутнение.

А вот к Кириллу приехал. Фургон называется: «Вернуть будущее». Это проект фонда «Дедморозим», смысл которого в том, чтобы научить выпускников детских домов жить максимально самостоятельной жизнью. Одним из его участников и стал Кирилл. Вместо ПНИ он поехал в квартиру на Пролетарке, где стал жить ещё с двумя ребятами. Под круглосуточным присмотром сотрудника фонда из службы сопровождения.

Кирилл учится жить недетдомовской жизнью. Это банальных вещей касается, не бог весть что, но без них никак. Например, Кирилл учился ходить в магазин с небольшим списком продуктов. Офигевал от вариантов молока и ящиков с разными яблоками, всяких коробок с чаем. Раньше чай был один – в кастрюле с поварёшкой. Попробовал впервые взрослый напиток – кофе. Долго принимал данность: всё, что лежит на полках, можно потрогать, понюхать, порассматривать. И ещё – нафига за это всё платить, если оно просто вот так лежит?

Другой юноша из того же проекта не умел мыться. В детдоме он просто садился в ванну, ждал, пока на голову ему шлёпнут шампунь, размажут, смоют, вытрут – и свободен. В квартире он тоже сел в ванну и стал ждать. Но шампунь не шлёпнулся. Парня попросили взять шампунь вон там – в углу. Он взял. Ему сказали открыть его и выдавить себе в ладонь. Он открыл и выдавил. Охренеть, правда? А потом, уже намылившись, юноша долго нюхал пальцы.

Если честно, поначалу у меня было скептическое отношение к проекту «Вернуть будущее». Ну, хорошо, научите вы их мыться, обращаться с деньгами, пользоваться банковской картой, сушить волосы феном, а работать они кем будут? Оказывается, у ребят есть пенсии по инвалидности. Ещё, оказывается, двое ребят устроились на работу: Василий во Всероссийское общество инвалидов, а Эля работает в фонде «Дедморозим». Остальные ребята заняты кружками, секциями, театрами, мастерскими. Они учатся учиться. Большое дело. Что касается Кирилла, то сейчас он сосредоточен на том, чтобы закончить школу.

Меня во всей этой истории подкупает то, что молодые люди не деградируют, они развиваются. Это такая наша общая мечта (ведь правда?), чтобы люди росли и становились лучше.

Получается, что если не дать ребятам сгинуть в ПНИ, как на острове проклятых, то и в миру, среди нас с вами, они не сгинут.

Помочь проекту «Вернуть будущее» можно здесь.

Автор текста: Павел Селуков
Автор фото: Наталья Цветова
На первом фото — Кирилл с бабушкой и дядей в деревне Чувирята